Назад, на главную

В. Заславский

Возможно ли спасение

для тех, кто не слышал евангелия?

Введение

Исследование мест Писания

а). Деяния, глава 14, стихи 15-17

б). Деяния, глава 17, стихи 22-31

в). Послание к Римлянам, глава 1, стихи 18-20:

г). Послание к Римлянам, глава 2, стихи 12-16

возможно ли спасение для тех, кто не слышал Евангелия?

Заключение

Введение

Иисус Христос умер на кресте приблизительно в первой половине 1 века Н. Э. К началу 2 века Н. Э. христианство распространилось практически по всей Римской империи. Чтобы донести Благую Весть большинству народов Северной Европы, Восточной Европы и Передней Азии, потребовалось еще несколько столетий. Многие народы не слышали Евангелия по сей день. Таким образом, миллионы людей до и после смерти Христа умерли, так и не получив реальной возможности поверить в истинного Бога. В таком случае можно задать вопрос: какова судьба этих людей? Ожидает ли их вечное осуждение, так как они не приняли крестной смерти Иисуса Христа, или же Бог, по благодати Своей, имеет особое средство для спасения тех, кто не имел возможности спастись?

Данная исследовательская работа будет посвящена теме возможности спасения для тех, кто не слышал Евангелие. За основу при проведении исследования будет взято так называемое общее откровение[1]. В связи с небольшим объемом данной работы исследование будет ограничено Новым Заветом, а именно классическими местами Писания, прямо или косвенно затрагивающими тему общего откровения (Деяния 14:15-17; 17:22-31; Послание к Римлянам 1:18-21; 2:12-16)[2]. После этого, во втором разделе, будет сделана попытка ответить на вопрос, поставленный в начале работы: возможно ли спасение для тех, кто не слышал Евангелие?

Кроме того, следует указать, что автор данной работы верит в то, что спасение возможно только по благодати, через веру и благодаря жертве Иисуса Христа, и что жертва Иисуса Христа распространяется не только на будущие поколения, но и на поколения прошедшие. Под термином «спасение» при проведении исследования будет подразумеваться приобщение к Божьей благодати и участие в жизни вечной на небесах.

Исследование мест Писания

а). Деяния, глава 14, стихи 15-17

«Мужи! Что вы это делаете? И мы – подобные вам человеки, и благовествуем вам, чтобы вы обратились от сих ложных к Богу живому, Который сотворил небо и землю, и море, и все, что в них;

Который в прошедших родах попустил всем народам ходить путями своими,

Хотя и не переставал свидетельствовать о Себе благодеяниями, подавая нам с неба дожди и времена плодоносные и исполняя пищею и веселием сердца наши».

В книге Деяний 8-14 говорится о прибытии Павла и Варнавы в Листру, где ими был исцелен хромой (Деяния 14:9-10), после чего местные жители приняли их за богов (Деяния 14:11-12) и попытались принести им жертвы (Деяния 14:13), чему Павел и Варнава попытались помешать (стих 14). Они разорвали одежды, что в античном мире обозначало самоуничижение[3], и отошли подальше от того места, где стояли («бросились в народ»), тем самым делая все возможное, чтобы показать местным жителям, что они – всего лишь люди.[4] Далее следует проповедь апостолов, обращенная к толпе.

Деяния 8:15-16. «Мужи! Что вы это делаете? И мы – подобные вам человеки, и благовествуем вам, чтобы вы обратились от сих ложных к Богу живому, Который сотворил небо и землю, и море, и все, что в них; Который в прошедших родах попустил всем народам ходить путями своими». Из текста видно, что проповедь была направлена, прежде всего, на обращение жителей Листры «от сих ложных к Богу живому, Который сотворил небо и землю, и все, что в них» (Деяния 14:15). Заметно, что в данном отрывке Павел говорит о «временах неведения», то есть временах, когда люди не знали Бога[5]. Впрочем, «неведение» было неполным, так как Бог давал людям знание о Себе[6].

Деяния 8:17. «Хотя и не переставал свидетельствовать о Себе благодеяниями, подавая нам с неба дожди и времена плодоносные и исполняя пищею и веселием сердца наши». Выражение ούκ άμάρτυρον αύτον άθήκεν («не переставая свидетельствовать о Себе»), используемое в данном отрывке, состоит из нескольких частей. Глагол μαρτΰρέω, производным от которого является причастие άμάρτυρον, можно перевести как «свидетельствовать, подтверждать свидетельством, служить доказательством»[7]. Вместе с частицей α-, придающей слову отрицательный оттенок[8], слово можно перевести как «незасвидетельствованный». Частица ούκ также обозначает отрицание, благодаря чему все выражение буквально звучит «не незасвидетельствованный». Местоимение αύτοσ обозначает «этот» или же «он». Слово άφήκεν является формой глагола άφίημι, который можно перевести как «отпускать, оставлять» или «прекращать, переставать»[9]. Литературно все выражение можно перевести как «не переставал напоминать о Себе» или «не оставлял Себя незасвидетельствованным». Таким образом, Бог «не оставлял Себя забытым, творя добрые дела».

Можно заметить, что Павел основывал свою аргументацию на природе и окружающем мире[10]. Возможно, такое заявление выглядит чересчур категоричным, однако очевидно, что в данном случае Павел делает ударение именно на откровение о Боге, доступное людям из природы и окружающего мира[11]. Эриксон, рассматривая вопрос общего откровения и исследуя аргументацию Павла в данном отрывке, указывает также, что Бог свидетельствует о Себе через сохранение Своего творения[12]. Таким образом, можно предположить, что Павел намекает на руку Божью не только в творении, но и в истории[13]. Кроме того, важно заметить, что рассматриваемые слова являются частью проповеди, целью которой было покаяние людей. Таким образом, Павел касается темы общего откровения в контексте своего благовестия и нужды людей в Иисусе.

Итак, из исследования данного отрывка можно сделать следующие выводы:

а). Люди имеют знание о Боге, источником которого является природа.

б). Это знание не было полным.

в). Это знание не может быть источником спасения, и человеку все равно требуется услышать Евангелие, чтобы иметь возможность спастись.

б). Деяния, глава 17, стихи 22-31

«И, став Павел среди ареопага, сказал: Афиняне! по всему вижу я, что вы как бы особенно набожны;

Ибо, проходя и осматривая ваши святыни, я нашел и жертвенник, на котором написано: "неведомому Богу". Сего-то, Которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам:

Бог, сотворивший мир и все, что в нем, Он, будучи Господом неба и земли, не в рукотворенных храмах живет

И не требует служения рук человеческих, [как бы] имеющий в чем-либо нужду, Сам дая всему жизнь и дыхание и все;

От одной крови Он произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли, назначив предопределенные времена и пределы их обитанию,

Дабы они искали Бога, не ощутят ли Его, и не найдут ли, хотя Он и недалеко от каждого из нас:

Ибо мы Им живем и движемся и существуем, как и некоторые из ваших стихотворцев говорили: "мы Его и род".

Итак мы, будучи родом Божиим, не должны думать, что Божество подобно золоту, или серебру, или камню, получившему образ от искусства и вымысла человеческого.

Итак, оставляя времена неведения, Бог ныне повелевает людям всем повсюду покаяться;

Ибо Он назначил день, в который будет праведно судить вселенную, посредством предопределенного Им Мужа, подав удостоверение всем, воскресив Его из мертвых».

Данный отрывок описывает проповедь Павла в Афинах. Контекст отрывка говорит о том, что Павел во время пребывания в Афинах «возмутился духом» при виде большого количества стоящих в городе идолов (Деяния 17:16).  После этого он стал проповедовать в синагоге и на площадях (Деяния 17:17), где столкнулся с группой философов, которые привели его в ареопаг (Деяния 17:18-19). Ареопаг, был, скорее всего, подобием современного университета, то есть местом, где собирались образованные, интеллигентные люди[14]. Таким образом, можно сказать, что Павел выступал перед видными представителями греческой интеллигенции, которые могли определенным образом повлиять на его служение[15]. Впрочем, не следует сравнивать его выступление перед ареопагом с его речью перед Агриппой или иудеями в Иерусалиме во время ареста. Выступление Павла можно в определенном смысле рассматривать как защиту, однако, как указывает Стотт, апостол не мог защитить себя и свое учение, не проповедуя при этом Христа[16]. Кроме того, маловероятно, чтобы Павел решил упустить возможность поделиться Благой вестью с культурной и интеллектуальной элитой Греции. Таким образом, речь Павла можно назвать проповедью с определенным апологетическим оттенком.

Деяния 17:22. «И, став Павел среди ареопага, сказал: Афиняне! по всему вижу я, что вы как бы особенно набожны». Подобно тому как он поступал в Листре, Павел использует в своей проповеди не неизвестные слушателям иудейские пророчества[17], но цитаты из греческих поэтов и прочие примеры, понятные для его аудитории. Апостол начинает свою проповедь с применения по отношению к афинянам эпитета «особенно набожны» (δεισιδαιμονεστέρους, от δεισιδαιμονία, «богобоязненность», или «суеверность»). Таким образом, выражение «особенно набожны» может быть в устах Павла как комплиментом, так и укором[18]. Впрочем, некоторые исследователи указывают, что негативное значение данного слова, как и возможный перевод «чересчур суеверны», вовсе не обязательны, так как данное слово говорит, прежде всего, о страхе и почтении к богам[19]. В любом случае, апостол Павел прежде всего констатировал факт[20] и говорил об интересе афинян к духовному миру и связанными с ним вопросами, а потому наиболее подходящим переводом будет «весьма религиозны».

Деяния 17:23. «Ибо, проходя и осматривая ваши святыни, я нашел и жертвенник, на котором написано: "неведомому Богу". Сего-то, Которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам»… Апостол подкрепляет свое утверждение упоминанием жертвенника «неведомому Богу», увиденного им в Афинах. Относительно жертвенника «Неведомому Богу» выдвигаются различные теории. Так, Диоген Лаэртский сообщает, что однажды в Аттике разразилась эпидемия моровой язвы, и попытки умилостивить богов остались бесплодными; тогда критянин Эпименид предложил построить жертвенник и принести жертву «безымянному богу», и после того, как его совет был выполнен, эпидемия прекратилась[21]. Стотт и Брюс указывают, что существует несколько упоминаний о жертвенниках «неведомым богам», стоящих в Афинах[22]. Несколько упоминаний римских и греческих историков приводит Барнс (Barnes)[23]. Александр Мень предполагает, что такие жертвенники воздвигались афинянами, когда те не знали, какого бога благодарить[24]. Что касается этого жертвенника, а также слов Павла «сего-то, Которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам», встает существенный вопрос: понимал ли Павел под «неведомым богом» афинян Истинного Бога, либо же просто пытался оградиться от нападок сидящих в ареопаге, или искал зацепки для того, чтобы перейти к проповеди Евангелия?

Относительно этого вопроса существует два подхода. Первый подход состоит в следующем. Поскольку речь Павла носила апологетический характер, то Павел использовал пример с «неведомым богом» исключительно для того, чтобы показать несостоятельность обвинений, направленных против него[25]. Таким образом, Павел, говоря о неведомом боге, желал тем самым показать невежество афинян и перейти к проповеди истинного Бога, Которого афиняне не знают[26].

Второй же подход говорит, что Павел, хотя и использовал алтарь неведомому Богу как зацепку для проповеди, все же под «неведомым богом» понимал именно Истинного Бога. Иными словами, он хотел сказать: «я проповедую вам именно того Бога, Которого вы чтите, не зная Его»[27]. Александр Мень, также считает, что Павел говорит о «неведомом Боге» как о духовных поисках язычников[28].

Кроме того, следует указать, что в древнегреческой философии существовало понятие о едином Боге. В частности, о вечном и едином Боге упоминали Фалес[29], Ксенофан[30], Сократ[31]. Минуций Феликс, один из апологетов ранней церкви, даже использовал учение греческих философов, чтобы доказать существование Единого Бога[32].

Таким образом, возможно, Павел, будучи знаком с греческой философией (что видно из его знания греческих поэтов и философов), имел в виду именно этого «философского» неведомого Бога. Хотя такую аргументацию можно оспорить, однако наиболее приемлемым выглядит именно этот подход, так как в остальной речи Павла нет намека на защиту (он просто излагает свою точку зрения). Кроме того, попытки истолковать слова «сего…проповедую вам» как некую хитрость или особый речевой оборот выглядят неубедительно. То есть Павел, хотя, возможно, и пытался укорить афинян в невежестве, однако не делает на этом упор и прямо говорит, что проповедует им именно того Бога, Которого они «чтут, не зная».

Деяния 17:24. «Бог, сотворивший мир и все, что в нем, Он, будучи Господом неба и земли, не в рукотворенных храмах живет»… Большинство исследователей согласны с тем, что стихи 24-29 представляют собой атаку на идолопоклонство, стихи же 30 и 31 представляют собой заключительную часть и призыв к покаянию[33]. Итак, Павел начинает проповедовать афинянам об истинном Боге, указывая, прежде всего, что Он является Творцом неба и земли, и вместе с тем Высшим Существом. Заметно, что Павел выступает против языческой практики поклонения идолам, говоря о нелепости подобных действий[34]. Интересно, что подобные утверждения можно встретить и у греческих философов[35]. Кроме того, некоторые исследователи считают, что Павел в этих словах указывает на непонимание афинянами природы Бога[36]. Впрочем, нигде в тексте не содержится прямых указаний на то, что Павел делал на этом упор, хотя намек на невежество афинян, скорее всего, в словах Павла присутствовал.

Деяния 17:25. «И не требует служения рук человеческих, [как бы] имеющий в чем-либо нужду, Сам дая всему жизнь и дыхание и все»… В этом стихе продолжается атака Павла на идолопоклонство. То есть если Бог Сам сотворил весь мир, то Он не может нуждаться в чем-либо. Основания павловой аргументации можно найти как в Ветхом Завете[37], так и у греческих философов[38]. Итак, Бог не нуждается в приношениях от людей, но, напротив, сам является источником жизни. То есть не Бог зависит от человека, но человек от Бога[39]. Гемпф считает, что Павел здесь указывает на невежество афинян в отношении поклонения Богу[40]. Судя по тексту, маловероятно, чтобы Павел делал на этом упор, хотя определенный оттенок иронии по отношению к афинянам в его словах проследить можно. В любом случае, основная мысль Павла состоит в подчеркивании величия Божьего, зависимости людей от Бога и несоответствия языческих представлений о Боге истинному положению вещей[41]. То есть Павел хочет сказать, что Бог велик и не имеет ничего общего с языческими идолами.

Деяния 17:26. «От одной крови Он произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли, назначив предопределенные времена и пределы их обитанию»… Большинство исследователей указывает, что в данном отрывке Павел говорит о том, что Господь есть Бог всех народов, и перед Его лицом все равны[42]. Барнс видит в этом определенный апологетический оттенок (Павел как бы показывает этим, что он нисколько не хуже образованных греков, перед которыми он выступает)[43]. Возможно, что Павел желал показать грекам, что они не такой уникальный народ, каким себя считают[44]. В любом случае, главная идея, как указывает Стотт, состоит в том, что Бог является Богом и Творцом всех народов. «Времена» и «пределы» можно применить и по отношению к истории[45], и по отношению к природе[46]. Впрочем, в контексте «всего человеческого рода» упоминание Павла о «временах» и «пределы» лучше применить к историческим судьбам стран и народов[47]. То есть Бог является Богом всех народов и заботится обо всех странах, направляя ход истории.

Деяния 17:27. «Дабы они искали Бога, не ощутят ли Его, и не найдут ли, хотя Он и недалеко от каждого из нас»… Барнс указывает: в данном отрывке Павел имеет в виду то, что Бог заботится о народах, предоставив каждому из них место под солнцем и время обитания с единственной целью, чтобы они искали Его[48]. Таким образом, согласно его аргументации, все народы имеют возможность познать Бога[49]. Брюс указывает, что аргументация данного отрывка перекликается с первой главой Послания к Римлянам, где Павел говорит о том, что все люди имеют знание о Боге[50]. Тогда в целом отрывок обозначает, что Бог установил времена и пределы для народов с той целью, чтобы они искали его в «надежде, что они ощутят Его и найдут Его». То есть ощутить и найти Бога для них возможно. Гемпф, в свою очередь, говорит, что Павел имеет в виду, что «люди не могут найти Его, несмотря на то, что Он недалеко», указывая тем самым на разрыв между Богом и людьми[51]. Стотт также указывает на то, что грех отделил людей от Бога, и по этой причине приход к Нему затруднен и люди должны «нащупывать Его вслепую»[52]. Таким образом, истолковать данный отрывок можно двумя способами. Либо Бог хочет, чтобы люди искали Его, либо, несмотря на необходимость поисков Бога, найти Его невозможно.

Если обратиться непосредственно к тексту, то можно увидеть следующее. Глагол «искать» (ζητέω) в выражении «искали Его» переводится также как «исследовать, стремиться, стараться, желать»[53]. Глагол «ощущать» в выражении «не ощутят ли» может быть переведен как «ощупывать»[54]. Поддерживая точку зрения о бесплодности всяких духовных поисков, Гемпф основывает свою аргументацию на собственном варианте перевода: «…им надобно искать Бога как будто на ощупь, вслепую, чтобы найти Его, несмотря на то что Он недалеко от каждого из нас»[55]. Если сравнить его перевод с другими, то можно увидеть следующее. Перевод епископа Кассиана звучит как «искать Бога, не коснутся ли они Его и не найдут ли, хотя и не далеко Он от каждого из нас». Перевод же, сделанный Украинским библейским обществом, выглядит следующим образом: «Щоб шукали Бога; може, шукатимуть його і знайдуть, бо недалеко він від кожного з нас». Итак, текст ясно указывает, что стремление Бога к тому, чтобы люди искали Его, предполагает возможность найти Его.

Таким образом можно сказать, что Бог требует, чтобы люди искали Его, несмотря на человеческий грех, который является препятствием, поскольку все люди имеют определенное знание о Нем. Следовательно, можно сказать, что для всех людей является возможным найти и ощутить Бога.

Деяния 17:28. «…Ибо мы Им живем и движемся и существуем, как и некоторые из ваших стихотворцев говорили: "мы Его и род"». В данном отрывке Павел подкрепляет свою аргументацию иллюстрациями из греческих поэтов[56]. Слова «ибо мы Им живем и движемся и существуем» можно найти в стихотворении греческого поэта Эпименида Кносского, посвященному Зевсу:

Могилу Тебе придумали, о Святой и Всевышний,

Критяне, эти лжецы, злые звери, праздное брюхо.

Но нет Тебе могилы, Ты жив, пребываешь вовеки,

Ибо Тобою живем мы, и движемся, и существуем[57].

Впрочем, подобные выражения можно найти в стихотворениях и других поэтов[58]. Выражение «мы его и род» встречается также у поэта-стоика Арата в стихотворении, посвященном Зевсу, хотя, возможно, он позаимствовал это выражение у другого поэта, стоика Клеанфа[59]. Гемпф указывает, что Павел ставил перед собой цель прежде всего, показать несовместимость и противоречивость теории и практики язычества, ссылаясь при этом на непонимание афинянами природы Истинного Бога[60]. Кроме того, поскольку Зевс не является истинным Богом, к цитатам из греческих поэтов следует относиться с осторожностью[61]. С другой стороны, следует учитывать, что Зевс в произведениях многих греческих философов и поэтов[62] является не верховным богом греческого пантеона, но Высшим Существом, единым и всемогущим Богом[63]. Один из наиболее ярких примеров тому можно видеть в работах Эсхила, одного из величайших драматургов древности:

Кто бы ни был Ты, великий Бог,

Если по сердцу тебе

Имя Зевса, Зевсом зовись[64].

Стоунхауз замечает:

«…для Павла и его богословия было вполне характерно принимать, что языческие писатели как Божьи творения, находящиеся в конфликте с божественным откровением, тем не менее, были способны ответить на божественный призыв, что видно из того, что они не принимали языческих систем своего времени. Таким образом, их мысли, которые в языческом контексте могут показаться нехристианскими, и даже антихристианскими, могут представлять собой понимание и принятие открытой божественной истины»[65].

Таким образом, у языческих авторов можно найти глубокий взгляд в откровение о Боге[66]. Барнс, впрочем, предпочитает считать, что, поскольку взгляды Арата и Эпименида были далеки от христианства, то Павел вырвал их слова из контекста, изменив их значение[67]. Впрочем, если учесть, что все люди имеют знание о Боге, и что ощутить Его возможно, то можно предположить, что греческие поэты, цитируемые Павлом, действительно имели в виду истинного Бога, насколько они Его понимали. В таком случае из аргументации Павла можно предположить, что Павел использовал греческую философию как еще один источник возможного знания о Боге. В связи с этим интересно заметить, что отцы церкви тоже рассматривали греческую философию как «детоводитель ко Христу» для язычников, выполнявший те же функции, что и закон Моисея для иудеев.[68] Такой подход можно оспорить, однако очевидно, что Павел ссылается на Эпименида и Арата в подтверждение того, что афиняне имели определенное, пусть и ограниченное, знание об истинном Боге. По этой причине его аргументация может служить достаточным основанием для такого предположения.

Деяния 17:29: «Итак мы, будучи родом Божиим, не должны думать, что Божество подобно золоту, или серебру, или камню, получившему образ от искусства и вымысла человеческого». Предположение, сделанное выше, помогает в какой-то мере прояснить переход Павла от Зевса из стихотворений Арата и Эпименида к истинному Богу. Стотт и Гемпф указывают, что Павел, используя слова греческих поэтов, хотел подчеркнуть всю несостоятельность язычества[69]. Кроме того, Брюс говорит, что Павел указывает на ответственность людей по отношению к сотворившему их Богу[70]. То есть как указывает Барнс, Павел хочет сказать следующее: «Если мы – Его род, если мы, подобно Ему, являемся живыми и мыслящими людьми, которые по своей природе гораздо выше, чем самые лучшие произведения искусства, то абсурдно предполагать, что Источник нашей жизни подобен произведению искусства; Он намного выше и превосходнее»[71]. Идолопоклонство несостоятельно и нелогично[72].

Деяния 17:30. «Итак, оставляя времена неведения, Бог ныне повелевает людям всем повсюду покаяться»…  Показав несостоятельность язычества, Павел подходит к заключительному моменту своей речи – покаянию. Большинство исследователей соглашается с тем, что под «временами неведения» Павел подразумевает времена, когда люди не знали о Христе и не слышали Евангелия[73]. Уизерингтон (Witherington), говоря о «неведомом боге», указывает на двойственность положения афинян в отношении истинного Бога следующим образом: они имеют определенное знание о «неведомом Боге», однако, по сути дела, не имеют достаточного представления о том, что этот Бог из себя представляет, и нуждаются в покаянии.[74] Стотт также указывает, что Павел в этих словах («оставляя времена неведения») намекает на надпись на алтаре.[75] Таким образом Павел желает показать, что пришло время узнать этого «неведомого Бога» и обратиться к Нему. Поскольку теперь времена неведения прошли, так как афиняне услышали Евангелие, им следует покаяться и принять Иисуса Христа – истинного Бога[76]. Итак, главная мысль данного стиха заключается в том, что, поскольку времена неведения прошли и афиняне услышали об истинном Боге, то им необходимо покаяться и принять Этого истинного Бога.

Деяния 17:31: «…Ибо Он назначил день, в который будет праведно судить вселенную, посредством предопределенного Им Мужа, подав удостоверение всем, воскресив Его из мертвых». Стотт указывает, что Павел в этом отрывке говорит о причинах, по которым афинянам следует покаяться: Бог будет судить их.[77] Интересно заметить, что в греческой философии не было такого термина, как последний суд, и поэтому Павел говорит афинянам, что Божий суд над всеми живущими состоится непременно (это подчеркивают такие аспекты, как назначенный день и назначенный судья.[78] Таким образом, еще сильнее подчеркивается нужда афинян в покаянии.

Кроме того, следует указать еще на один аспект проповеди Павла. В книге Деяний 17:30 указано, что Бог повелевает всем покаяться, «оставляя времена неведения». Относительно этого Уизерингтон указывает, что в прошлом Бог предусмотрел времена неведения, когда знание о Нем было чрезмерно ограничено, однако теперь, после смерти и воскресения Христа, игнорировать Бога больше нельзя[79]. Подобная идея выражена в словах Павла о «Божьем попустительстве» (Деяния 14:16)[80]. Таким образом, можно предположить, что Павел в какой-то мере делил человеческую историю на «до» и «после», на «времена попустительства и неведения», когда знание о Боге было ограниченным, и «времена, когда Бог повелевает всем покаяться».

Если обратиться непосредственно к тексту, то в Деяниях 17:30 Бог повелевает всем покаяться «ныне». Слово это (νυν) подразумевает не только сегодняшний день, но и настоящее время вообще.[81] То есть Павел, говоря «ныне», мог подразумевать не только день, в который он проповедовал, но и момент призыва к покаянию, и всю современную ему эпоху. Таким образом, встает вопрос: когда, по мнению Павла, заканчиваются времена неведения? Следует учитывать тот факт, что в данном контексте Павел говорил о конкретном незнании афинян. Поэтому наиболее целесообразно будет предположить, что в этом отрывке апостол делил времена не на «до» и «после» смерти Христа, а на «до» и «после» момента, когда тот или иной человек услышал Евангелие. Впрочем, это предположение остается предположением, так как целью Павла было не исследовать судьбу людей, умерших и не услышавших Евангелия, но призвать к покаянию язычников, услышавших Евангелие.

Итак, из исследования книги Деяния 17:22-31 можно сделать следующие выводы:

а). Бог является Творцом всей земли и Богом всех народов.

б). Бог желает, чтобы все люди искали Его.

в). Без проповеди Евангелия определенное знание о Боге получить возможно.

г). Человеческая история может служить источником знания о Боге.

д). Для афинян источником знания о Боге могла служить их философия.

е). В речи Павла можно увидеть намек на «времена неведения», то есть времена, когда знание о Боге было весьма ограниченным. Бог же требует покаяния «оставляя времена неведения». Таким образом, Павел косвенно упоминает времена, когда люди не слышали Евангелия, говоря о них только то, что для афинян они прошли, и Бог требует от всех людей покаяния и веры.

ж). Тема общего откровения в данном отрывке затронута в контексте проповеди особого откровения – Евангелия.

з). Таким образом, можно сделать вывод, что знание о Боге, доступное из общего откровения, должно служить основой для дальнейших духовных поисков.

и). Кроме того, так называемые «времена неведения» относятся к периоду, когда тот или иной человек (в данном случае афиняне) не слышал Евангелие. Поэтому, исследуя проблему спасения для тех, кто не слышал Евангелие, можно сделать вывод, что в данном случае вопрос о том, идет ли речь о периоде до смерти Христа или после смерти Христа, не имеет смысла.

в). Послание к Римлянам, глава 1, стихи 18-20:

«Ибо открывается гнев Божий с неба на всякое нечестие и неправду человеков, подавляющих истину неправдою.

Ибо, что можно знать о Боге, явно для них, потому что Бог явил им;

Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы, так что они безответны».

Для правильного понимания аргументации Павла и данного отрывка в целом важно знать его непосредственный контекст. Прежде всего следует указать, что в первых стихах первой главы Послания к Римлянам прослеживается готовность Павла благовествовать[82]. Далее же Павел развивает эту тему, объясняя причину своего благовестия[83]. Согласно Посланию к Римлянам 1:16-17, причина этого заключается в том, что в благовестии заключается сила для спасения. В следующем стихе (Римлянам 1:17) Павел объясняет это, говоря, что в благовестии открывается Божья праведность (в Синодальном переводе – «правда Божия»). Далее же апостол показывает следствие Божьей праведности – гнев Божий, изливающийся на все человечество[84]. В частности, первая глава описывает гнев Божий на язычников[85]. То есть Бог праведен и потому разгневан на человечество. Благовестие же говорит о Божьей праведности, давая таким образом силу для спасения. Отсюда можно заключить, что главной темой первых глав Послания к Римлянам является Божья праведность, которая является причиной Божьего гнева. Кроме того, если Павел и затрагивает тему общего откровения, то он делает это в контексте своей проповеди, то есть в контексте особого откровения, Божьей праведности и Божьего гнева на неверующий мир и нужде в благовестии.

Римлянам 1:18. «Ибо открывается гнев Божий с неба на всякое нечестие и неправду человеков, подавляющих истину неправдою». Определенные трудности в толковании вызывает термин «Божий гнев». Во всяком случае, многие комментаторы пытаются приписать «гнев» не Богу, придав ему более абстрактный характер[86]. Впрочем, Харрисон счтает, что такие выражения, как «с неба» или «гнев Божий» указывают на то, что Бог в данном случае не является пассивной стороной, так как термин «гнев» чересчур тесно связан с Ним[87]. Кроме того, само слово «гнев» (όρνή) переводится как «характер, пыл, негодование, раздражение, наказание»[88]. Такой «гнев», как указывает Сталин (Stahlin), в классическом употреблении этого слова может быть присущ импульсивным натурам[89]. Таким образом, люди этого мира находятся под гневом Божьим[90]. Что касается трудностей, которые могут возникнуть в связи с неправильным пониманием Божьего гнева, Дуглас Му указывает, что гнев Божий представляет собой не основанную на чувствах ярость, но противостояние всему злому[91]. Денни указывает на то, что термин «гнев Божий» имеет главным образом эсхатологическую окрастку[92]. Впрочем, контекст указывает на земной аспект Божьего гнева (стих 24). По словам Цислера, что гнев Божий проявляется путем «невмешательства» Бога – людям позволено ходить своими путями[93]. Таким образом, «гнев Божий» в первой главе Послания к Римлянам проявляется прежде всего в земной жизни язычников, хотя провести параллель с Судным Днем, несомненно, возможно[94].

«Нечестие» и «неправда». Согласно Харрисону, данный оборот указывает на двухстороннюю природу Божьего гнева[95]. Кроме того, Лайтфут утверждает, что слово «нечестие»[96] указывает на неправильные отношения с Богом, а «неправда»[97] на неправильные отношения с людьми.[98] Кроме того, интересно заметить, что второе вытекает из первого, то есть неправедность по отношению к Богу влечет за собой нечестие по отношению к людям, и таким образом, корень всего греха кроется в безбожии[99]. «Подавление истины неправдою», по мнению большинства исследователей, относится к людям, знающим истину о Боге, однако подавляющим ее в своих сердцах и не следующим ей, предпочитая жить для себя, а не для Бога[100]. Действительно, контекст указывает, что под истиной Павел подразумевает знание о Боге[101]. Таким образом, человек, отвергая Бога, становится грешником и тем самым заслуживает гнев Божий. Кроме того, как указывает Харрисон, «подавление истины» подразумевает знание истины[102]. Отсюда можно заключить следующее:

а). Люди по всей вероятности имеют определенное знание истины, однако подавляют ее.

б). Люди находятся в неправильных отношениях с Богом и друг с другом.

в). Тем самым люди навлекают на себя гнев Божий, который проявляется уже в их теперешней жизни.

Римлянам 1:19-20. «Ибо, что можно знать о Боге, явно для них, потому что Бог явил им; Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы, так что они безответны». Слово γνωστός (познаваемый, понятный), переведенное в Синодальной Библии как «что можно знать», может обозначать также «что известно»[103]. Контекст указывает на большую вероятность варианта, предпочтенного Синодальным переводом[104]. Таким образом, использование данного слова подразумевает, что помимо особого откровения, которое Бог дал иудеям, есть и другой источник знания о Боге[105]. Стотт, помимо этого, указывает, что выражение «что можно знать» подразумевает «то знание, которое доступно людям»[106]. Кроме  того, выражение «что можно знать о Боге, явно для них» указывает, по замечанию Ходжа, не только на знание о том, что Бог есть, но также и на определенное понимание Его природы, Его атрибутов, «вечной силы и Божества» (стих 20)[107]. Далее следует объяснение источника, из которого язычники черпают знание о Боге. Это есть так называемое «общее откровение», или знание о Боге, которое доступно всем людям «через рассматривание творений»[108]. То есть Вселенная как Божье творение свидетельствует людям о своем Творце[109]. Таким образом, определенное знание о Боге у язычников имеется.

«…Так, что они безответны». Слово, переведенное в Синодальной Библии как «безответны» (άναπολογήτους), используется в Послании к Римлянам 2:1 и переводится как «неизвинительны, беззащитны»[110]. Кроме того, словосочетание «для того, чтобы» указывает на цель[111]. Итак, все выражение может подразумевать, что одна из целей Божественного откровения заключается в том, чтобы лишить оправдания людей, отвергающих Его[112]. Стотт и Му делают из этого вывод, что такого откровения, которого Бог дает через природу, достаточно только лишь для осуждения, но не для спасения[113]. Впрочем, данное словосочетание может подразумевать не первостепенную цель, но вторичное следствие[114]. То есть не Бог открывает Себя людям, чтобы осудить их, но люди, имея знание о Боге, отвергли Его и потому не имеют оправдания перед Богом[115].

Таким образом, люди могут знать о Боге благодаря созерцанию Его творения – Вселенной, однако они сами отказываются принимать это знание. Иными словами, целью Бога не является осудить их, но дать им возможность принять Его. Люди же виновны в том, что отвергают Его.

Таким образом, исследовав данный отрывок, можно прийти к следующим выводам:

а). Все люди имеют знание о Боге независимо от того, слышали они Евангелие, или нет.

б). Знание это доступно благодаря проявлению Бога в сотворенном мире.

в). Люди отвергают это знание, в результате чего становятся виновными перед Богом.

г). Таким образом, можно заключить, что знание о Боге, доступное из общего откровения, не является источником спасения.

г). Послание к Римлянам, глава 2, стихи 12-16

«Те, которые, не имея закона, согрешили, вне закона и погибнут; а те, которые под законом согрешили, по закону осудятся,-

Потому что не слушатели закона праведны пред Богом, но исполнители закона оправданы будут;

Ибо когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон:

Они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую, -

В день, когда, по благовествованию моему, Бог будет судить тайные дела человеков через Иисуса Христа».

Прежде всего для правильного понимания данного отрывка следует определить его непосредственный контекст. Павел, указав на развращенность языческого мира и его виновность перед Богом, распространяет свое обвинение на некоего воображаемого человека («итак, неизвинителен ты, всякий человек, судящий другого»), прибегая при этом к распространенному в его времена речевому приему – диатрибе, или резкой обличительной речи[116]. С одной стороны, предметом обвинения являлись иудеи, бывшие такими же грешниками, как язычники, и потому также подлежавшие осуждению[117]. Стотт же более склоняется к тому, что Павел имел в виду язычников-моралистов, осуждающих других, однако также подлежащих Божьему суду[118]. Впрочем, даже он соглашается с тем, что в 12-16 стихах Павел переходит к иудеям, и речь идет именно об иудейском законе[119]. Таким образом, Павел желает показать, что иудеи и язычники равны перед Богом, и даже закон Моисеев не делает особенной разницы между ними, «ибо нет лицеприятия у Бога»[120].

Римлянам 2:12. «Те, которые, не имея закона, согрешили, вне закона и погибнут; а те, которые под законом согрешили, по закону осудятся…». Выражение, переведенное в Синодальной Библии как «вне закона» и «не имея закона»[121], не несет конкретного намека на закон Моисея и может говорить о Божьих требованиях вообще[122]. Ходж, например, указывает, что в данном отрывке «закон» говорит как о записанном, так и о сверхъестественно открытом Божьем законе[123]. Глаголы «погибнут» и «осудятся», вероятнее всего, относятся к последнему суду.[124] Таким образом, данный отрывок может говорить о нечестивцах, отвергающих не только закон Моисеев, но и завет Ноя, и прочие Божьи повеления[125]. Однако контекст, говорящий об иудеях, ясно указывает, что речь идет именно о законе Моисеевом[126]. Стотт указывает, что, так как Бог справедлив, то язычники осуждаются не по причине незнания закона, но по причине своих грехов, иудеи же осудятся по причине нарушения законов, о которых знают[127]. Таким образом, все согрешившие погибнут в независимости от того, знают они закон или нет, и закон не гарантирует иудеям привилегированного положения[128]. Здесь видно выступление Павла против иудеев, считавших, что знание закона ставит их в более привилегированное положение, нежели язычников[129]. Апостол дает понять, что Божий суд беспристрастен и справедлив[130]. Все люди будут судимы по своим делам независимо от того, знают они закон или нет[131]. С другой стороны, данный стих не объясняет, как язычники могут считаться согрешившими, если у них нет закона? Ответ на этот вопрос апостол Павел дает в дальнейших стихах.

Римлянам 2:13. «потому что не слушатели закона праведны пред Богом, но исполнители закона оправданы будут». Слово «слушатели» в данном отрывке может обозначать не просто слушателей, но учеников, которые изучают закон[132]. То есть в данном отрывке Павел дает понять, что для Бога важно, чтобы иудеи не просто знали закон, но  исполняли его[133]. Выражение «оправданы будут» относттся, вероятнее всего, к последнему суду[134]. Предположить так возможно на основании того, что, скорее всего, Павел противопоставляет оправдание погибели и осуждению на последнем суде. Таким образом, в контексте последнего Божьего суда важно не знание закона, но соблюдение его.

Впрочем, Стотт указывает, что данное утверждение носит теоретический характер, так как соблюсти весь закон невозможно (что следует из аргументации Павла в последующих главах)[135]. Таким образом, оправдание по закону можно получить, только соблюдая его, а так как соблюсти его невозможно, то, по словам Стотта, «на этом пути нет спасения»[136]. Впрочем, Павел говорит в контексте не спасения, а осуждения, и главная его цель – показать, что весь мир виновен пред Богом и нуждается в спасении[137]. Таким образом, Павел показывает, что иудеи и язычники находятся в равном положении перед Богом и одинаково подлежат осуждению.

Римлянам 2:14. «…Ибо, когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон…». Мюррей указывает, что данный стих лучше всего рассматривать в связи с 12 стихом, так как после утверждения, сделанного Павлом в 12 стихе («те, которые…вне закона согрешили, вне закона и погибнут») встает закономерный вопрос: если язычники не имеют закона, как они могут считаться согрешившими[138]? Однако здесь апостол дает понять, что в мире нет ни одного человека, который не знал бы о Божьих требованиях[139]. Таким образом, иудеи и язычники находятся в одинаковом положении перед Богом, так как язычники, не имея такого же откровения о Боге и Его требованиях, которое было открыто иудеям, тем не менее имеют знание о Боге и понятие о Божьем законе[140]. Интересно, что древнеримский философ Эпиктет, верующий в единого Бога, указывал, что Бог написал Свой закон в сердце каждого человека, и потому человек должен размышлять над законом Божьим, записанным в своем сердце, и таким образом больше стремиться к познанию Бога[141].  Выражение «по природе»  указывает, что знание закона исходит не извне, но изнутри, из их сердец[142]. Выражение «законное» (τά του νόμου) можно перевести как «дела закона», что указывает не на весь закон, но на определенные поступки, которые соответствуют Божьим требованиям и закону Моисея (например, забота о больных, наказание преступников и прочее)[143]. То есть среди язычников есть люди, которые почитают родителей, верны в супружеской жизни, говорят правду и честны в обращении с другими, соблюдают часть требований закона[144]. Таким образом, они «сами себе закон». Выражение это указывает на тот факт, что Божий закон им известен, и в данном случае посредником между Богом и ими является их человеческая сущность.[145] Впрочем, следует указать, что в данном отрывке речь идет не о соблюдении всего закона, но лишь об отдельных его требованиях.

Римлянам 2:15. «…Они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую…». Здесь апостол продолжает свою мысль о язычниках, имеющих знание о Боге и Его требованиях. Денни указывает на то, что выражение «написано в сердцах» перекликается с еврейским термином «записанная Тора», или «записанный закон»[146]. На связь между «записанным» в сердцах законом язычников и «записанным» на скрижалях законом иудеев указывает и Мюррей[147]. Таким образом, можно предположить, что Павел намеревался подчеркнуть, что «закон» иудеев и «закон» язычников выполняют одни и те же функции[148].

«Свидетелями» того, что в сердцах язычников записан Божий закон, является «совесть» и «мысли». Слово «совесть» (suneidhjsews) по своему происхождению является скорее греческим, нежели библейским (например, в философии стоиков этот термин играл достаточно большую роль) [149]. Впрочем, наиболее вероятно, что в данном отрывке Павел не вдавался глубоко в стоическую философию, предпочитая использовать термин «совесть» как «рефлекторный механизм, с помощью которого люди могут оценивать свои поступки по отношению к моральным нормам»[150]. Что касается «мыслей», то в данном случае возможно предположить, что Павел использовал это слово только лишь как синоним «совести», но, скорее всего, он желал расширить и прояснить понятие «совести»[151]. Тот факт, что мысли «обвиняют» и «оправдывают» одна другую, подтверждает, что совесть человека свидетельствует о законе Божьем[152]. То есть сам факт обличения уже говорит о моральной природе человека[153]. Клайв Стейплз Льюис подытожил эту идею следующими словами:

«Все мы знаем, что существуют определенные моральные нормы. И все мы знаем, что нормы эти мы не всегда соблюдаем»[154].

Таким образом, совесть человека и мысли его, обличающие его в грехе, являются признаком того, что он имеет знание о Боге и Его требованиях.

Римлянам 2:16. «…В день, когда, по благовествованию моему, Бог будет судить тайные дела человеков через Иисуса Христа». Данный стих является логическим завершением  аргументации Павла относительно язычников. Конечная ссылка на последний суд может обозначать, что о «законе, записанном в сердцах», Павел говорит в контексте суда, а не спасения.[155] Таким образом, на последнем суде у язычников не будет оправдания, так как Божьи требования им были известны. Кроме того, выражение «по благовествованию моему» указывает на то, что суд Божий над всеми народами является неотъемлемой частью проповеди Павла, что придает Евангелию, в котором открывается сила Божья ко спасению, большую ценность.

Итак, в заключение можно сделать следующие выводы:

а). Язычники, так же, как иудеи, имеют знание о Боге и Его требованиях.

б). Источником этих знаний является их совесть и мысли.

в). Одного знания закона для Бога недостаточно; важно соблюдение Божьих требований.

г). Таким образом, знание язычниками закона не ведет их ко спасению.

д). Следовательно, как язычники, так и иудеи не имеют оправдания перед Богом и нуждаются в спасении.

е). Итак, язычники и иудеи, включая и ветхозаветных верующих, находятся в равном положении перед Богом.

возможно ли спасение для тех, кто не слышал Евангелия?

Теперь, рассмотрев основные места Писания в Новом Завете, касающиеся темы общего откровения и возможности спасения без благовестия, можно сделать попытку ответить на вопрос, поставленный в начале работы. Прежде всего следует указать, что, исследовав вышеприведенные места Писания, можно сделать следующие выводы:

а). Общее откровение

 Все люди имеют определенное знание о Боге. Знание это составляет неотъемлемую часть человеческой природы[156]. В современном богословии это знание получило название общего откровения. Источниками такого знания о Боге является сотворенный мир, история, совесть и врожденная религиозность человека[157]. Интересно, что различные мыслители и апологеты доказывали существование Бога через вышеприведенные источники. Например, Фома Аквинский использовал для этого устройство сотворенного мира[158]. Лев Толстой в романе «Война и мир» для доказательства существования Бога ссылался на ход истории наполеоновских войн[159]. К. С. Льюис в работе «Просто христианство» использует для этого так называемый естественный закон, или нравственный импульс, благодаря которому все люди имеют определенные понятия о добре и зле[160].

б). Недостаточность общего откровения для спасения

Общее откровение не ведет к спасению. Во-первых, знание о Боге и о Его стандартах может быть искажено, что достаточно часто случалось на протяжении истории[161]. Располагая знанием о Боге, греховный человек искажает, либо отвергает его[162]. Интересно, что большинство религиоведов склоняется к мысли, что в основе всех существующих религий лежит знание о едином Боге, однако знание это стало постепенно отступать на второй план, в результате чего Бог стал представляться как некая далекая и безликая сила[163]. Например, тот факт, что в Передней Азии первоначально существовало верование в Единого Бога, могут подтвердить три глиняные таблички, две из которых датируются эпохой правления Хаммурапи, а одна – правлением его отца (оба правили задолго до исхода евреев из Египта). На них написано «Яхве есть Бог»[164]. То есть задолго до появления евреев как нации, кочевые семитские племена уже располагали именем Бога, которое говорит о Его качествах как Сущего и Неизменного, Который не зависит от времени, но вчера, сегодня и вовеки тот же[165]. Гилберт Честертон в историко-апологетическом труде «Вечный Человек» пишет:

«…многие люди начали с простой и поразительной идеи Вседержителя и только потом, как бы от усталости, соскользнули к богам или бесам. Даже современные дикари подтверждают эту мысль… Скажем, у аборигенов Австралии обнаружили монотеизм с явной нравственной окраской. Какие-то дикие политеисты рассказывали миссионеру свои запутанные мифы, а он в ответ рассказал им о благом Боге, Который чисто духовен и судит людей по истине. Туземцы переполошились, словно кто-то выдал тайну, и закричали: «Атахокана! Он говорит про Атахокана!»

… это встречается нередко: люди говорят о богах, принимая без разговоров Бога»[166].

Однако, постепенно люди впали в идолопоклонство. Таким образом, все люди имелют знание об истинном Боге, однако отвергают его.

Во-вторых, знание о Боге и Его стандартах ведет прежде всего к чувству виновности перед Богом[167]. Причина этого в том, что Божьи требования исполнить невозможно[168]. Один из самых ярких примеров осознания своей греховности и вины – практика жертвоприношения, которое стоит в начале всякого религиозного чувства, выражая вину и покорность[169]. Возможности же стать праведным общее откровение не предоставляет, так как из общего откровения об искуплении узнать нельзя[170]. Таким образом, благодаря общему откровению человек несет ответственность перед Богом (так как он знает истину, но отвергает ее), однако не может спастись (так как Божьи законы исполнить невозможно. Кроме того, в общем откровении отсутствует понятие спасение или искупления)[171].

в). Отсутствие принципиальной разницы между общим откровением и иудейским законом

Благодаря общему откровению иудеи и язычники находятся в равном положении перед Богом. Причина этого в том, что, согласно учению Павла, изложенному во второй главе Послания к Римлянам, совесть выполняет те же функции, что и иудейский закон[172]. Эриксон указывает на общие аспекты между совестью и законом Моисеевым:

1). И закон совести, и закон Моисея показывают Божьи требования.

2). И закон совести, и закон Моисея невозможно исполнить.

3). И закон совести (вместе с остальным общим откровением), и закон Моисея дают общую форму истинного представления о Боге[173] без полного содержания[174].

Таким образом, язычники находятся в том же положении, что и верующие в Ветхом Завете[175]. На основании вышеперечисленного можно сделать вывод, что, поскольку знания о Боге, доступного из общего откровения, недостаточно для спасения, то для тех, кто не слышал Евангелия спасение невозможно. Следовательно, те, кто не слышал Евангелия, не имеют никакой надежды. Однако такой подход можно оспорить, что видно из следующих аргументов.

г). Возможность спасения без знания о жертве Христа

Как уже было указано выше, спасение возможно только благодаря жертве Иисуса Христа. В таком случае встает вопрос о том, каким образом получали спасение ветхозаветные праведники? Если учесть, что спасение стало возможным только благодаря жертве Иисуса Христа, то приходится признать, что Авраам и другие верующие Ветхого Завета получили оправдание и спасение именно таким образом[176]. Эриксон описывает это следующим образом:

«Им не бьыло в полной мере раскрыто учение о Христе и Его искупительной жертве. Тем не менее они знали, что существует условие для прощения грехов… У них имелись общие очертания Еванглия без полного содержания. И они получали спасение»[177].

Таким образом, если учесть, что Авраам или Моисей не знали об Иисусе, можно сказать, что жертва Христа была применена по отношению к ним, несмотря на то, что они не знал о ней. Иными словами, ветхозаветные верующие, не слыша Евангелия, были спасены. Это спасение было предоставлено им по благодати Божьей, благодаря жертве Иисуса и при наличии веры.

д). Духовные поиски язычников

На основании всей вышеперечисленной информации можно задать следующий вопрос: в случае, если язычник знает о едином Боге и Его требованиях, то может ли он пожелать поклоняться именно этому Богу? Изучение античной философии может показать, что такие люди в языческом мире были. Примером может служить поэт Ксенофан, обличавший идолопоклонство, проповедовавший единого и всемогущего Бога, и призывавший «правду творить». Он с отвращением отзывался о греческой религии:

Что среди смертных позором слывет и клеймится хулою,

То на богов возвести наш Гомер с Гесиодом дерзнули:

Красть и прелюбы творить, и друг друга обманывать хитро.[178]

Кроме того, будучи странствующим поэтом, он был знаком с верованиями и обычаями многих народов. В результате он пришел к выводу, что все идолы – не более чем человеческий вымысел[179].

Бог же один, меж людей и богов величайший,

Непохожий на смертных ни обликом, ни сознаньем[180].

Не желая славить в песнях похождения греческих богов и героев, Ксенофан призывал:

Спервоначала должны славословить разумные мужи

Бога – в напевах святых, в благоречивых словах.

А возлиявши вина, сотворивши молитву, чтоб силу

Дал Он нам правду творить – это ведь лучший удел,

Пить человеку не грех, лишь бы мог он домой возвратиться[181].

Философ Сократ также говорил о едином Боге, призывал к праведной жизни (притом свои философствования рассматривал как «служение Богу») и не отрекся от своих убеждений и своей веры даже под страхом смерти. На суде, где Сократа обвиняли в «развращении молодежи и непочитании богов», он сказал: «Я вам предан и люблю вас, но слушаться буду скорее Бога, чем вас, и…не перестану…убеждать всякого…заботиться не о деньгах или о власти и силе, а о душе, чтобы она была как можно лучше…так велит Бог»[182].

Раб-философ Эпиктет, живший в 1-2 веке Н. Э. и, по всей вероятности, не слышавший Евангелия, также писал о Боге и о необходимости общения с Ним, делая при этом сильный упор на моральную сторону жизни, говоря, что интересно, и о спасении души. Эпиктет обращался к распутному другу с такими словами: «Опомнись, обратись от своих грехов и спаси свою душу».[183] В основу стремления к достойной жизни он ставил Бога[184]. Целью жизни  Эпиктет считал «быть свободным, то есть другом Богу»[185]. Как служение Богу рассматривал он жизнь и смерть[186]. Учил он и о Божьем провидении, призывал к размышлениям о Боге и общению с Ним[187]. Исходя из этого, многие отцы церкви считали, что философия была для язычников детоводителем ко Христу, играя для них ту же самую роль, что и Ветхий Завет для иудеев.[188] Таких же людей, как Сократ, ранняя церковь называла «христиане до Христа».[189] Впрочем, апостол Павел во второй главе Послания к Римлянам ясно говорит, что с законом Моисея следует сравнивать не философию, а совесть, однако смысл остается один – для язычников был свой «детоводитель», благодаря которому у них было знание о Боге и Его требованиях. Таким образом, можно сделать предположение, что среди людей, не знакомых с иудейским законом и Евангелием, были те, которые искренне желали узнать истинного Бога и жить так, как Он того требует.

е). Возможно ли спасение для таких людей?

Тогда, на основе этого, можно задать следующий вопрос: если такие люди пожелают отдаться Богу, то может ли Бог по Своей благодати ответить на их призыв?

С одной стороны, это невозможно, ведь такое знание о Боге, которое доступно из общего откровения, не делает спасение возможным. Новый Завет ясно учит тому, что для спасения требуется жертва Иисуса Христа. Все вышеприведенные места Писания, рассматриваемые в ходе данного исследования, говорят, что человеку необходимо покаяться и веровать в Иисуса. С другой стороны, не делает возможным спасение и иудейский закон. Тем не менее, в Библии говорится о людях, которые получили спасение, имея только иудейский закон, а в некоторых случаях (например, Авраам), не имевших и этого. Кроме того, никто из авторов Нового Завета, включая и Павла, не ставил своей целью провести исследования возможности спасения для тех, кто не слышал Евангелия. Целью Павла, например, было единственно благовестие, и он касался вопроса общего откровения лишь тогда, когда делал обоснование своему благовестию, а также призывал к покаянию других.

Итак, имея только закон, люди могли получить спасение. Закон и общее откровение выполняют одни и те же функции. Следовательно, имея только общее откровение, люди имеют возможность получить спасение. Такое спасение дается им по благодати Божьей и через веру в Истинного Бога, насколько эти люди имеют о нем знание. Таким образом, исходя из вышеперечисленных фактов и на основании учения Нового Завета, можно сделать предположение, что для людей, не слышавших Евангелие – живших как до Христа, так и после Христа – получить спасение возможно.

Имея только закон и при наличии веры люди могли получить спасение

Закон и общее откровение выполняют одни и те же функции

Следовательно, имея только общее откровение и при наличии веры люди имеют возможность получить спасение

Следует помнить, что в таком случае спасение делается возможным только лишь благодаря жертве Иисуса Христа, только жертва Иисуса Христа применяется к человеку без ведома человека. Кроме того, такое предположение не устраняет общего учения Нового Завета о том, что миссия христиан – проповедовать Евангелие всем народам и что именно в Евангелии открывается «сила ко спасению» для каждого человека. Тот факт, что у Бога есть особый план для спасения тех, к кому христиане еще не дошли, не исключает того факта, что христиане обязаны дойти до таких людей.

Заключение

Итак, в ходе данной исследовательской работы были рассмотрены основные места Нового Завета, прямо или косвенно касающиеся темы общего откровения, после чего были подведены итоги. В конце, на основании полученных выводов была сделана попытка ответить на вопрос, поставленный в начале работы. В результате проведенного исследования сделан вывод, что для тех, кто не слышал Евангелие, спасение возможно.

Тем не менее следует помнить, что спасение и оправдание можно получить только лишь по благодати, через веру и на основании жертвы Иисуса Христа. К людям же, не слыхавшим Евангелия, крестная жертва применяется, несмотря на то, что эти люди не знают о ней. Именно таким образом получали спасение праведники в Ветхом Завете.

Кроме того, тот факт, что Бог может спасти людей, не слыхавших Евангелие, не отменяет общего учения Нового Завета о том, что христиане должны проповедовать Евангелие всем народам и что именно в Евангелии человек получает шанс на спасение и оправдание.

Благодаря же выводам, полученным в ходе данной работы, христиане при благовестии людям из других культур, могут использовать тот факт, что определенное знание о Боге имеется в каждой культуре. Так Павел цитировал Ветхий Завет, проповедуя в синагогах, и ссылался на греческих философов, проповедуя грекам. Подобно ему, и современные проповедники и миссионеры могут использовать понятие о Боге, сохранившееся в той культуре, в которой они работают и людям которой проповедуют.

Кроме того, христиане могут еще раз убедиться в благости и справедливости Бога, Который заботится о каждом человеке и Который не желает погубить никого, не дав ему шанса на спасение. Бог благ и всемогущ. Даже малая птица не упадет без его ведома, а тем более – человек, дите Божье, которому Отец от всей души желает спасения и жизни вечной.